ИДИОТКЕ мечтать опасно.

Нина вернулась в кабинет Ольги, которая углубилась в изучение методичек. Подняв глаза, она улыбнулась:

При прощании Николина была сама любезность, но Нина уже не обращала на это внимания. Она ей не верила.

-Век живи – век учись – это я о себе. Узнала что-нибудь интересное от Жанны?

-Ничего определенного, - рассеянно сказала Нина. – Кстати, о Жанне. Редкая девочка. В ее возрасте подростки стремятся быть как все: одежда, прически, поведение… А она открыто показывает, что не такая, как все. И не хочет быть такой. Сложная девочка.

-Очень, -кивнула Ольга. – Знаешь, как тяжело с ней работать! Чуть ошибешься, например, не так построишь фразу ( знаешь ведь, к шестому уроку иногда язык начинает заплетаться), она сразу заметит оговорку, улыбнется так тонко, иронично, чуть-чуть, а иногда наклонится к соседке по парте, пошепчет, та захихикает… Сразу чувствуешь себя глупой клоунессой, и урок летит к чертям… С кем-нибудь еще разговаривала?

-А что ты можешь рассказать о взаимоотношениях Николиной и Апаликовой? – вопросом на вопрос ответила Нина. - Николина что-то не договаривает.

-А кто из учителей говорит все? Николина же вообще говорит одно, думает другое, а делает третье. Она ведь не просто учитель, она старый советский учитель.

-Но она сказала о Дине Захаровне столько хорошего!

-Еще бы она сказала плохое! Репутация учителя является одной из составляющих репутации школы, а в этой школе она занимает должность завуча. Все очевидно. Кстати, позавчера я зашла в приемную следом за Николиной, она прошла к директору, а дверь не до конца закрыла. Так вот она раздраженно говорила: «Твоя Дина похоже свихнулась: я иду за ней, окликнула, она от меня чуть ли не бегом, даже не оглянулась. Я за ней – в подъезд, звоню – тишина! О чем она думает: конец четверти! Хотя что взять с человека, больного на голову!» Как тебе этот разговорчик?

-А почему она сказала «твоя»?

-Так наш директор Чернышев Дмитрий Антонович – бывший муж Апаликовой. Ты не знала?

Н-нет…

-Ну вот, основного не знаешь, - разочарованно протянула Ольга.

-А почему Николина на «ты» с директором? У них такие дружеские отношения?

-Еще бы! Можно сказать, нежные: они муж и жена.

-Ничего себе! – только и произнесла ошарашенная Нина. – И давно?

-Лет десять. Нет, тринадцать.

-Так… - протянула Нина, думая что дает ей эта информация. «Тринадцать лет назад Николина увела у Апаликовой мужа и … ничего тогда не случилось. Нет, ничего это не проясняет».

С любопытством смотрящая на нее Ольга кивнула головой.

-Конечно, если бы пропала Николина, да еще тринадцать лет назад, тогда можно было бы говорить о мести брошенной женщины. Ты ведь об этом подумала?

-Слушай, а почему Дина Захаровна не уволилась из этой школы? Каждый день встречаться с бывшим мужем и с его новой женой - это ж какие нервы надо иметь! Ходить и чувствовать, как все: и коллеги, и ученики – рассматривают тебя, как подопытную букашку в микроскоп: как там у тебя с инстинктами? дернешься не дернешься, психанешь - не психанешь? Зачем так мучиться?

-Не знаю. Это ж все было до моего прихода в школу. Но Дина Захаровна – сильная женщина. Зато Николина хитрее, вот она и победила. Я так думаю. Кстати, Николина старше и Дины, и Чернышева. Лет на десять.

-Да, ты что! – опять удивилась Нина. - Слушай, а имущественный спор у них был? Знаешь, когда разводятся, начинают делить квартиру, мебель, книги…

-Я об этом ничего не слышала. Знаю, что Чернышев прописан по улице Северной, 15.

-Вот как? Значит он имеет право на половину квартиры, а в случае смерти бывшей супруги, на всю жилплощадь?

-Получается так.

-А дети у них есть?

-У кого?

-Кого-кого! У директора и завуча?

-Есть один общий ребенок, сын, ему двенадцать лет. У Николиной еще дочь от первого брака имеется. Предыдущего мужа она, говорят, оставила из-за Чернышева.

-И сколько лет ее дочери? Ты ее видела?

-Лет двадцать. Говорят, симпатичная девочка, Мне ее не представляли, как ты понимаешь.

-Она в школу к родителям не заходит?

-Может и заходит, но на лбу не пишут «дочь такой-то». А так в школу много людей заходит, и не поймешь: то ли бывшая ученица пришла к учителю, то ли кто еще. По крайней мере, наверняка сказать, что я видела ее или нет, не могу.

-М-да… А это повод. По крайней мере, есть три человека, кому выгодно исчезновение Дины Захаровны: бывшему мужу, его нынешней жене и их дочери. Схожу-ка я к вашему директору. Подождешь?

-Конечно. Для меня в школе всегда найдется работа.

Дмитрий Антонович Чернышев оказался высоким худощавым мужчиной с седеющими волосами и усталым взглядом. Он не удивился приходу Нины.

Жестом пригласив присесть, без выражения в голосе спросил:

-Чем могу быть полезен?

-Меня интересует учительница вашей школы Апаликова Дина Захаровна.

-Апаликова Дина Захаровна замечательный специалист, педагог, умеет научить. На таких людях держится школа, весь коллектив. Не случайно, Дина Захаровна выбрана у нас парторгом.

-А ваши личные с ней отношения? - прервала поток знакомых фраз Нина. Директор помолчал, в уголках глаз четче проявились лучики морщинок.

-Прекрасные.

-Прекрасные? – недоверчиво переспросила Нина.

-Да. Просто чудесные, учитывая нашу ситуацию. Зазвонил телефон, и директор взял трубку, кивнув Нине:

-Извините… Алло! Да, директор школы. Обратитесь в ваш ЖЭК, это он отвечает за крыши, подвалы…. Конечно, это не просто плохо, это очень опасно, когда дети бегают по крыше девятиэтажного дома, но у меня нет ключей, чтобы закрыть выход на крышу вашего дома. Этим занимаются коммунальные службы. Хорошо, я в свою очередь поговорю с начальником ЖЭКа. Всего доброго!

Он положил трубку и поднял на Нину серьезные глаза:

-Чем только не приходится заниматься директору школы! Не только учениками и учителями, но и всем микрорайоном. В девятиэтажном доме напротив школы постоянно открыт выход на крышу, дети знают это, и играют наверху. Жильцы звонят нам, мы звоним в ЖЭК, там божатся, что все заколочено… Так на чем мы остановились?

-На ваших личных отношениях с Апаликовой Диной Захаровной, - подсказала Нина, подчеркнув слово «личные».

-М-да…На отношениях... – Чернышев помолчал. - Вы уже, конечно, в курсе, что я и Дина были в браке? Вы ведь это имеете в виду? И что? Да, мы были супругами. Сейчас нет. С Диной и у меня, и у моей нынешней жены сохранились нормальные отношения. Дина Захаровна, в самом деле, прекрасный работник, и я ей очень благодарен, что она не уходит из школы. Понимаете, в учительском коллективе очень важен костяк, люди, на которых можно опереться, только тогда можно работать без больших проблем. Школа – это ведь вулкан, и лучше, когда он спит…

-Когда вы в последний раз видели свою бывшую жену?

-На прошлой неделе. Она зашла ко мне в кабинет и сказала, что плохо себя чувствует, что болит горло, а это значило, что три-четыре дня ей надо отлежаться дома.

-Вас не тревожит то, что она даже не позвонила?

-Беспокоит, конечно. Я ведь был уверен, что Дина Захаровна появится через четыре дня, тем более, что живет она рядом со школой.

-А почему вы не выписались из ее квартиры?

-Зачем? У нас даже разговора об этом не было. Да и времени как-то не нашлось… Если бы Дина стала настаивать, я, конечно бы, выписался.

-А почему у вас не было детей?

-Ну, это знаете ли, вопрос слишком личный, – ответил директор сухо.

-А как Дина Захаровна относится к вашей дочери? Неродной дочери?

-Никак, - пожал плечами Чернышев. - Нормально. Даша, дочка, чаще бывает у бабушки, чем дома, так что даже мы ее днями не видим, Дина тем более.

-А замуж Даша не собирается? Может, ей квартира нужна?

У Чернышева вытянулось лицо:

-Вы хотите сказать, что мы что-то сделали с Диной Захаровной, чтобы у Даши была квартира? Во-первых, Даша прописана в большой квартире у бабушки. Во-вторых, с чего вы взяли, что с Диной Захаровной что-то случилось? Ну, заболела... С кем не бывает? Вы сначала найдите ее, а потом стройте свои... – директор с трудом удержался от грубого определения, - предположения... И тогда и высказывайте свои подозрения. Не смею больше задерживать! - жестко закончил он разговор.

Нина выходила из кабинета директора, точно решив, что будет делать. Она знала, что завтра, скорее всего, останется без работы. Нина сделала ставку на Ольгу, и только будущее должно показать, не ошиблась ли она.

А сейчас надо было пойти домой и чуть передохнуть.

Нина недалеко жила от Северной улицы. Погруженная в мысли, она шла пешком, ничего не замечая вокруг. Но и будь она более внимательной, все равно не обратила бы внимания на вишневую «семерку», следовавшую за ней.

Неожиданно кто-то стукнул ее по плечу, и раздался возглас:

-Нина, привет!

Она обернулась. Ей радостно улыбался совершенно незнакомый мужчина. Куртка, кепка, клетчатый шарф, Нина посмотрела даже на ботинки – все было на нем дорого и стильно. Сейчас, когда дефицитом стали даже хорошие тапочки, такой модно одетый человек казался скорее ожившим киношным персонажем, чем реальным лицом. Она опять, чуть нахмурившись, вгляделась в лицо незнакомца. Нет, она его не знает.

-Ну, ты, мать, даешь! – все также радостно удивился мужчина. – Не узнаешь что ли?

-Не могу точно вспомнить…нерешительно промямлила обескураженная девушка. – А где собственно?..

-В ВУЗе. Соседний факультет. Я был самым старым на курсе. Когда поступал, мне было 26. Ну, вспомнила? Костин Рома, – уже без улыбки жалобно подсказал мужчина и вопрошающе воззрился на Нину. Его лицо стало растерянно комичным, словно говорило: «Ну вот, а я-то думал, что заметен, что запоминаюсь, а меня напрочь забыли».

-Да, да… - неуверенно произнесла Нина, не желая обидеть и что-то припоминая, - Исторический факультет?..

-В точку! - оживился мужчина, - я хоть по возрасту и был старше, но учился на два курса младше. А старшие никогда не замечают младших по курсу… Как живешь-то?

-Нормально. Просто проблемы навалились… А ты как?

-Отлично! Работаю на телевидении, ваяю документальные фильмочки. Фильмашечки о героях-земляках. Впрочем, сейчас гласность, и работать стало интереснее, хотя гласность скорее для Москвы, а мы все так же, все по разрешению живем, то есть, творим, и с оглядкой. А ты стала прямо-таки красавицей! Нет, в самом деле! Мне кажется, ты стала даже выше, и прическу изменила. И вроде цвет волос другой…

-Ага, расту. И вообще это другая, не я, - улыбнулась Нина.

-Но-но! – рассмеялся мужчина. - Я и тогда, точнее, всегда, тобой любовался! Часто вспоминал, думал, как ты живешь.

-Мне очень хотелось, чтобы у тебя все было хорошо. Мне казалось, ты должна быть очень счастлива

Нина вконец растерялась и покраснела от таких нежданных слов. Ходила, училась, и не подозревала, что кто-то с обожанием смотрит вслед. И почему бы не сказать? И ей стало чуть теплее: все-таки жизнь – хорошая штука, когда неожиданно узнаешь, что ты кому-то интересна и может даже дорога. И она подумала: даже если завтра ее выгонят с работы, она не будет отчаиваться. Нина чувствовала трогательную симпатию к этому прежде не замечаемому ею человеку. Хотя как можно было его не заметить!?

Они обменялись телефонами и расстались на крыльце ее подъезда.

Ольга опаздывала. Нина устала мерять шагами тротуар. Наконец, подруга появилась одетая, как подросток, в джинсы, куртку, спортивную шапочку: не то парень, не то девушка. На ногах - белые кроссовки.

-Извини, - выдохнула она, запыхавшись. - Даже не верится, что я сейчас не в школе. Думала, ночевать там придется.

-То есть?.. – с недоумением воззрилась на нее Нина.

-Во-первых, сегодня профсоюзное собрание, которое всегда проходит вечером... Во-вторых, я дежурный учитель...

- А это что значит? – не поняла Нина.

-Отстала ты от школьной жизни! колюче улыбнулась Ольга. – У нас в школе, я думаю, как и в других таких заведениях, с недавнего времени установлен порядок дежурства учителей и их классов.

-Ну, это было всегда: дежурный класс, дежурный учитель, - сказала Нина.

-Дежурные ученики приходят в школу в белых рубашках и надевают красные повязки. Они следят за порядком на переменах, в столовой...

-Ага, - прервала подругу Ольга, - и в туалетах... Если прорвало трубу, например, дежурный учитель не имеет права уйти из школы, пока неисправность не будет ликвидирована...

-А что, прорвало трубу? – удивилась Нина.

-Нет. Всего-навсего, оказался забит унитаз. Представляешь, захожу в туалет (перед тем, как уйти из школы, дежурный учитель должен обойти всю школу, в том числе, туалеты), а в туалете вода на полу...

-И что? – не поняла Нина. - Учительница должна чистить унитаз?

-Желательно. Я не умею, мне пришлось вызывать сантехника, а сначала его надо было разыскать... потом ждала, когда он все прочистит. Одновременно, мне надо было находиться на профсоюзном собрании... Так как мне это не удалось, выговор по профсоюзной линии мне обеспечен. Но мне пришлось вычерпывать воду в туалете, потому что уборщицы к этому времени разбежались... Слава Богу, сегодня день короткий: и уроки закончились рано, и собрание началось пораньше. Одним словом, закончила я эту канитель засветло.

-А что случилось с унитазом? – поинтересовалась Нина, глубоко сочувствуя не только подруге, но и всем учителям.

-Ничего особенного. Просто кто-то из наших замечательных учеников утопил в нем свой дневник, - помолчав, Ольга спросила: - Ну, что, идем?

-Идем, - ответила Нина.

Они подошли к дому с противоположной от подъездов стороны. Здесь росли высокие кусты, деревья. Подальше шла ограда, отделяющая территорию детского сада.

-Слушай, а сколько здесь всего подъездов? Восемь? Десять? – безрадостно глядя вдоль брежневской пятиэтажки с множеством окон и балконов, растеряно спросила Нина, – Как мы найдем окно Дины Алексеевны?

-Найдем, - успокоила Ольга.- У нее здесь балкон. На балконном окне зеленые жалюзи. Их ей отец нашего ученика установил. У него кооператив по изготовлению и монтажу жалюзи. Вся школа это знает: и она хвалилась, и он себя рекламировал. Пойдем к середине дома.

И они стали пробираться через кусты.

-Ну, вот, примерно здесь, пробормотала Ольга. - Ну-ка, отойдем, а то ничего не видно.

И действительно, балкон был расположен чуть выше их глаз. Девушки попятились к ограде детского сада.

-Смотри, - прошептала она Нине, - форточка открыта, жалюзи справа оторваны.

-В самом деле, зеленые.

-А то! Я же говорила. Сейчас даже белые жалюзи – диковинка. А цветных точно не найдешь. Ждем темноты? - у Ольги в глазах был азарт

-А в темноте мы этот балкон не найдем. Давай, посчитаем.

-Восьмой, я посчитала. А ведь сюда кто-то лазил, - прошептала Ольга.

-Да, - Нина тоже отметила и свежесломанные кусты, и грязный след в елочку на балконной плите, - словно медведь, обутый в кроссовки, в кустах бродил, - и невольно посмотрела на ноги подруги.

Девушки сидели на скамеечке под навесом, откуда накануне Нина наблюдала за подъездом учительницы.

-Ладно, пойдем. Уже одиннадцать вечера.

Девушки обогнули пятиэтажку и пошли бесшумно вдоль стены, то наклоняясь под балконами, то опять выпрямляясь. Восьмой балкон. Темно. Остановились. Оля ухватилась за прутья балконной ограды и подтянулась. Перемахнула через перила. И вот она внутри балкона. Перегнулась, чтобы помочь вскарабкаться Нине. Прижала палец к губам и несильно надавила на балконную дверь, которая оказалась закрыта только на верхний шпингалет. Ольга посветила фонариком, пытаясь увидеть через стекло, как повернут язык шпингалета. Дернула дверь на себя, опять от себя. После нескольких таких манипуляций шпингалет упал, и дверь открылась.

Сердце у Нины так бешено колотилось, что в ушах и голове стоял шум от толчков бегущей крови. Хотелось с визгом броситься назад, в спасительную темноту улицы. Она поняла, что никогда нельзя считать себя свободной от страхов.

Оля тихо вступила в комнату, а у Нины подогнулись ноги, и она присела на балконный порожек.

-Дина Захаровна, вы дома? – обратилась в темноту квартиры Ольга. – Я Климова Ольга Михайловна. Вы больны? Отзовитесь! Я сейчас включу фонарик, не пугайтесь. Мы вызовем вам скорую помощь.

Ольга включила фонарь, и от ужаса Нина потеряла сознание: из пятна света, упавшего на пол, смотрело на них искаженное смертью окровавленное лицо молодой девушки.

Нина очнулась от шлепков по щекам. Над ней склонилась Ольга. В комнате горел свет.

-Ну вот, и, слава Богу, пришла в себя… не поворачивай голову, не смотри туда, хотя я закрыла тело, то есть лицо мертвой девушки газетой. Я специально усадила тебя боком. Дины Захаровны в квартире нет. Вызываем милицию и скорую?

-Нет, не милицию, милицию потом, испуганно остановила ее Нина, -а что мы скажем? Почему мы здесь? Ведь прокурор не дал санкции.

-Что скажем, что скажем… Мы подруги, бывшие однокурсницы, пришли навестить мою коллегу, учительницу, которая болеет уже больше недели. Позвонили в дверь и услышали слабый крик…

-Крик? - тупо спросила Нина.

-Ну да, крик. Как мы иначе объясним, почему мы влезли в чужую квартиру? Кстати, крик мог доноситься из любой квартиры, даже из телевизора, нам могло просто померещиться. Мы же подумали, что крик донесся из этой квартиры, и решили, что это Дина Захаровна, наша учительница, что она открыть нам не может, а помощи ждет. Попасть в квартиру смогли только через балкон. Тут такое вот увидели, а ее не нашли… Не дрейфь! Милиция нам должна спасибо сказать. Давай, пока ждем милицейскую машину, все обследуем.

-Оля, это дочка Николиной? - Нина мотнула головой в сторону трупа.

-Откуда я знаю? По возрасту, вроде, подходит.

Ольга достала из кармана кожаные перчатки, натянула их на руки, согнула, разогнула пальцы и пробормотала:

-Неудобно.

Посмотрела на Нину, которая сидела на полу, привалившись спиной к креслу, и наблюдала за ней широкими глазами. Ольга пояснила:

-Хотела взять медицинские перчатки, но чтобы я сейчас с ними делала? Как бы объяснила, почему у меня такие перчатки? Сказать, что они не мои, нельзя: на них остались бы отпечатки моих пальцев. Или я что-то не так понимаю? У тебя ж опыт. Ты профи.

-Какой там опыт! – слабо махнула рукой Нина. – Это мое первое дело. И то мне его дали, потому что оно казалось несерьезным. Ложный вызов, шутка. Я ничего не знаю и не умею, - голос Нины слезливо дрогнул, а нос покраснел...

-Видишь, какая ты молодец! - сказала Ольга, словно не поняв переживаний подруги. - Все думали, шутка, а ты поняла, что серьезно. Теории можно научиться, а у тебя есть чутье.

-Я просто знаю, что учитель, даже полуживой, придет на работу, чтобы выставить оценки за четверть, - возразила Нина.

-Все равно, ты молодец. Чтобы докопаться до истины, ты готова рисковать. Говорю же, что ты профи, - сказала Ольга, снимая перчатки.

Она взяла со стола телефонный аппарат и поставила его на пол около Нины, - Будет странно, если на трубке телефона не будет наших отпечатков, ведь так? Как мы тогда до милиции дозвонились?

И стала говорить в трубку:

-Алло! Это милиция? Я час не могу до вас дозвониться! Приезжайте, пожалуйста, на Северную, 15. Квартира 33. Здесь мертвая девушка. Я-то трезвая, а вы … Ольга повернулась к Нине и сказала: Странно, бросили трубку… Ладно, ты дозванивайся, а я осмотрю квартиру. Ого! А вот и часы, о которых я говорила, валяются на полу… Часы, которые подарил Апаликовой 10 «Б»… Трогать не буду, на них какая-то грязь… или кровь? А где же Дина Захаровна?

Ольга включила свет во всех комнатах, и Нина слышала ее легкие шаги. Больше всего Нина боялась опять увидеть мертвое лицо незнакомой девушки. Но похвала Ольги ее ободрила. И паника отступила. Нина стала звонить Ершову.

А потом она наблюдала, как эксперт фотографировал труп, и слушала, как врач говорил: - По состоянию окоченения и трупным пятнам можно сказать, что смерть наступила примерно сутки назад, возможно, от кровопотери. Более точное время покажет вскрытие. Рана в височной области головы от удара тяжелым предметом, я думаю, вот этими часами. Кстати, часы не остановились... Интересно... Во рту кляп, руки и ноги связаны. Вообще, девочка крепкая, похоже, спортсменка.

Зазвонил телефон. Ершов кивнул Нине:

-Ответь. Может быть интересная информация. Отпечатки пальцев уже сняты.

-Алло, - осевшим голосом сказала в трубку Нина.

-Алло! Диночка? Слава Богу! – обрадовалась трубка женским голосом. - Извини, что поздно. Весь день не могла до тебя дозвониться. Моя Яночка не спит? Хорошо доехала? Знаешь, я вся изволновалась…Алло-алло! Не слышу… Яна у тебя?

-Извините. У аппарата не Дина Захаровна. Откуда вы звоните? Было бы лучше, если бы вы подъехали…

-Как не Дина?.. А где Дина? – запаниковала трубка. - Я из Озерска. Кто говорит? Где моя Яна? Там должна быть моя дочь, моя Яна.

-Ваша фамилия?

-Смолина. Татьяна Михайловна… - растерянно ответила трубка, а затем с агрессией закричала: -А вы кто? Что вы у меня выпытываете? Отдайте мне Яну!

-У Дины Захаровны – несчастье. Очень просим вас приехать. Я следователь Нина Важенина.

Из квартиры Апаликовой они вышли вместе: Нина, Оля и Ершов.

-Что я скажу? – сказал Ершов, обращаясь к Нине. - Вот ты и добилась, чего хотела: учительша объявлена в розыск. Хотя такой оборот не ожидала? Девушка убита сутки назад. Если бы вы не залезли в квартиру, труп лежал бы еще суток трое, а то и больше, пока не пошел бы запах. Так что молодцы.

Нина сидела, как в студенческие годы, на кухне в Ольгиной квартире. Ольгина мама спала, и девушки старались говорить потише.

-Итак, что мы имеем? 20 октября Дина Захаровна, учительница, заболела и получила больничный лист. На прием к врачу 24 октября она не явилась, но и врача не вызвала. Однако, из дома выходила, но попытки поговорить игнорировала и никому не открывала дверь.

-Обо всех говорить наверное преждевременно. Надо поговорить со всеми учителями, учениками, соседями. Или нет? – спросила Ольга.

Нина пропустила замечание подруги мимо ушей и продолжила:

-Обязательная, исполнительная Дина Захаровна не зашла в школу, чтобы выставить оценки за четверть, хотя школа находится в пяти минутах ходьбы от ее дома. 26 октября, по словам соседки, с ней говорил какой-то мальчик, скорее ученик. 27 октября Дина Захаровна вызвала милицию по поводу ограбления, но дверь не открыла. Вечером этого же дня в ее квартире убита девушка, скорее всего, дочь подруги или родственницы. Сама Дина Захаровна поздно вечером уходит из дома с большой спортивной сумкой. Я ничего не понимаю…На поверхности версия: Дина Захаровна убила и скрылась…

-А может это Дину Захаровну хотели убить, поэтому она от всех скрывалась, а девушку убили вместо нее? – предположила Ольга.

-Ты права, ей хотели отомстить за двойку, - с иронией поддакнула Нина и добавила: - Не обижайся, может, и месть, но за что?

-Вдруг она кого-то шантажировала, ей стали угрожать, потому она и стала скрываться…

-Ладно, потом погадаем. Ершов сказал, что Дина Захаровна сейчас в розыске. Возможно, мы скоро узнаем, где она.

Нина хотела спать, она устала. Нет, эта работа не для нее: ей страшно. Страшно работать над этим делом и страшно потерять работу. Она думала, что навсегда избавилась от страха в тот первый день после свадьбы, когда Захар ей холодно сказал «убью». А сейчас Нина поняла, что страхи не уничтожимы: их слишком много, и они всегда живут в человеческом сердце, то засыпая, то поднимаясь во весь рост. Только безумный человек их не ведает. А обычному человеку надо постоянно укреплять свой дух и разбираться с каждым страхом по отдельности. Вот сейчас она боится неудачи: ведь дело на Северной оказалось не шуточным. И еще она боится убийцы: девушка инстинктивно чувствовала, что это очень хитрый и безжалостный человек. Но ведь она, Нина, не одна работает, ее поддержит Ершов. И у нее есть Ольга. Интересно, почему подруга рассказала ей про часы?

А вслух Нина продолжила:

-Завтра надо поговорить с Жанной Рысиной. Она видела вчера, как учительница выходила поздно вечером из подъезда. Как я же не расспросила ее? – Нина удрученно покачала головой, она даже себе не призналась, что спасовала перед школьницей. - И непременно надо встретиться с Пушкаревым. Может, это он разговаривал с Диной Захаровной. Ты права, надо обойти весь дом, опросить жильцов, учителей, учеников, -и неожиданно закончила. -Если сейчас не засну - умру. Как я по тебе соскучилась!

-Я тоже. Пойдем, - потянула ее за рукав Ольга, - ляжешь спать на диванчике.

-Нет, нет, - замотала головой Нина. – Я домой.